– Кроме того, – добавил Джек, – у нас еще остались дела на сегодня.
Диана вовсе не забыла о делах, но они могут и подождать. Прежде всего ей просто необходимо сходить к пирамидам, к месту, где она появилась на свет божий. И это даже хорошо, что она проспала весь вечер: теперь она чувствовала себя более подготовленной к долгожданной встрече со своим прошлым. Да, пора, пора.
– Поговорим о делах позже, Джек, – сказала Диана.
– Но я столько сил потратил на то, чтобы составить план, – обиделся Джек, – а ты даже выслушать меня не хочешь.
Диане вдруг смертельно захотелось, чтобы Джек ушел – и поскорей. Ей было неуютно под взглядом его внимательных голубых глаз. И вообще, что он делает в ее комнате, куда его не звали?
– Еще не наслушался славословий в свой адрес за целый день? – неприязненно спросила она.
Джек усмехнулся. Он прекрасно понимал причину, по которой Диана так сильно хочет, чтобы он ушел поскорей.
– Я хотел поговорить с тобой о том, как нам получить приглашение во дворец вице-короля. Это тем более необходимо, что кошки находятся у него.
Услышав про кошек, Диана тут же насторожилась.
– Ты рассчитываешь получить приглашение от вице-короля? – спросила она. – Не так-то это просто. Отец говорил мне, что на прием к нему попасть не легче, чем к английской королеве. Вице-король – это тебе не репортеры. Это еще вопрос: захочет ли он вообще видеть в своем дворце человека с такой репутацией, как у тебя? Разве что пригласит тебя в качестве шута – повеселить своих гостей.
Диана в открытую насмехалась над ним, но Джек сумел сохранить полное спокойствие.
– Надо понимать, что вы не в духе, мэм, – сказал он, приподнимая бровь. – Ну что же, подождем, пока вы не будете вести себя более разумно.
Беда была в том, что Диана чувствовала себя сейчас слишком открытой, слишком доступной влиянию Джека. Чтобы скрывать свое состояние, она произнесла с сарказмом в голосе:
– Можешь быть уверен: я буду в форме к тому времени, когда ты получишь приглашение от вице-короля. Если ты его вообще получишь.
– Получу, можешь не волноваться.
Диана даже не повернула головы. Она чувствовала, что Джек смотрит на нее, но не спешила встретиться с ним взглядом. Затем послышались шаги, и негромко щелкнул язычок дверного замка. Диана осталась одна.
Диане не спалось. Поужинав в своем номере, она попыталась уснуть, но сон бежал от нее. Диане казалось, что она слышит призывный голос пирамид – ведь они были здесь, совсем рядом. Наконец она решила, что не стоит обманывать саму себя. Продолжать сидеть в четырех стенах и ждать утра – зачем? Если сердце говорит тебе «иди», нужно идти не откладывая.
Диана быстро оделась и вышла за дверь.
Внизу, возле гостиницы, все было тихо. Террасы пусты. У подъезда выстроились цепочкой экипажи, поджидающие завтрашних седоков. На горизонте виднелась Большая Пирамида – угольно-черная тень, закрывающая ночное небо.
Дневной зной сменился ночной свежестью. Идти Диане было легко, и она шла все дальше и дальше, жадно впитывая каждую подробность окружающей ее египетской ночи.
За спиной остались стены и башенки «Мена Хауса», и теперь Диана неторопливо шла по тропинке, проложенной между лужайками, от которых остро пахло влажной травой. Диана смотрела вверх, туда, где в прорезях пальмовых ветвей просвечивали крупные южные звезды.
Древние, вечные звезды, мерцающие алмазы Вселенной. Египтяне верили в то, что судьба каждого человека предопределена заранее, записана на небесах, и ее можно прочитать по звездам. «Интересно, – подумала Диана, – а что рассказали бы звезды о моей собственной судьбе? «
Ночь была необыкновенной, волшебной, загадочной. Таких ночей не бывает больше нигде на всей планете. Тяжелые ветви пальм над головой, мерцающие искры звезд, тихий шорох ветра в траве – все это было для Дианы совершенно новым и в то же время странно знакомым, близким сердцу и родным. И она продолжала идти вперед, к манящей тени Большой Пирамиды, всей грудью вдыхая свежий пряный воздух, слушая, как звенит сухая земля под ее каблуками.
В этой ночи можно было раствориться без остатка, заблудиться навек. Легкий шелк платья надувался слабыми порывами ветерка, будто желал оторвать Диану от земли, раскрыться парусом, унести в ночную даль. Теплая ночь касалась лица Дианы своими пальцами, нежными, невесомыми, гладила ее шею, губы, осторожно играла локонами. Сколько долгих лет мечтала Диана об этой ночи, сколько лет!
И вдруг она почувствовала, что за ней следят.
В следующую секунду она уже догадалась, кто это.
Диана остановилась. Разрушилось ее единство с волшебством египетской ночи, глубиной звездного неба, полетом теплого ветерка. Кто-то смотрел на нее из темноты, и Диана повернулась навстречу взгляду, остро чувствуя свою беззащитность и боль по утраченной любви.
Теперь она уже слышала шаги – неторопливые, четкие. Они приближались. Диана затаила дыхание, зная, кого сейчас увидит перед собой.
– Пришел, – сказала она наконец, когда Джек оказался почти рядом. Голос ее прозвучал странно, неуверенно.
В лунном свете лицо Джека казалось совсем юным, прежним, таким, каким было оно в те давние дни, когда любовь впервые озарила его своим огнем. Он что-то сказал, но Диана не услышала, не поняла его слов. Она продолжала всматриваться в свое прошлое.
Джек повторил, и только теперь Диана отреагировала, с трудом возвращаясь к действительности.
– Что пришло? – переспросила она.
– Приглашение, – сказал Джек и, видя, что Диана все еще не понимает, добавил: – От вице-короля. Мы обедаем у него завтра вечером.
– Ах, это. Поздравляю. Ты, как всегда, на высоте. Джек не стал ничего отвечать на этот двусмысленный комплимент. Вместо этого он сказал:
– Прекрасная ночь.
– Да. Прекрасная.
– Я вспоминаю сейчас другие летние ночи, когда мы с тобой сбегали тайком и...
Он резко оборвал фразу. Взглянул Диане в глаза.
«Где вы, те давние ночи, с запахом травы, с жаркими словами и робкими поцелуями? « – с горечью подумал Джек.
– Помнишь ту ночь, – продолжил он, – в Акрополе?
– Когда нам запрещали выходить из лагеря после заката, – подхватила Диана, – потому что там можно было свалиться в яму.
– А нам хотелось с тобой увидеть ночной Парфенон. Мы забрались на холм и так гордились собой.
– И смотрели оттуда на огни ночных Афин. А еще говорили о том, что эта ночь никогда больше не повторится.
Они не только говорили на том холме и не только любовались огнями Афин. Еще они целовались, сидя на плитах древнего храма, целовались до самой зари, пока на востоке в утренней дымке не проглянуло солнце, окрасившее все вокруг нежным розовым цветом. Только тогда они поняли, что эта ночь пролетела для них словно одно мгновение.
